Попалась мне на глаза статья, текст которой провожу ниже.
Чем же эта писанина задела моё внимание? Не «измами» же – к ним все привыкли до оскомины. Так же снисходительно я отношусь и к авторам, употребляющим «измы», ибо, чего взять с недоучек, выдающих себя за людей науки.
Внимание моё было задето тем, что некоторые, так называемые эХ-ксперты, с забугорными фамилиями в утвердительной форме и безапелляционно развешивают свои сомнительные ярлыки на общественные явления в жизни России. И не только.
Пример №1. цитата: «процессе обновления патриотизма, который до сих пор зиждется на роли Советского Союза во Второй Мировой войне». Чуете, чем пахнет? Очень нехорошо пахнет. А ведь не придерёшься.
Пример №2. цитата: «Путин ощущает грядущую катастрофу, и победу либеральных сил, которые пугают его судьбой Муаммара Каддафи». А это не лезет уже ни в какие ворота.
Пример №3. вообще перл: «Преимущественно сельские, пожилые и менее образованные, они лучше соответствуют путинской националистической и даже несколько параноидальной риторике о защите православной веры от богохульников, а народа от иностранных заговоров». По-моему, индивид, придумавший эту последовательность слов, достоин хорошей порки.
Есть такое философское течение, конструктивизм называется. Нынче очень «продвинуто» быть конструктивистом. Тем паче, течёт конструктивизм близёхонько к денежному потоку ротшильдов-морганов-(…)-рокфеллеров. Как бассейн одной реки, Темзы, - скажем. Суть же этой, как бы не выругаться, философии такова. Реальность, сама по себе, как таковая объективно НЕ существует. Существует лишь то, лишь та реальность, что мы о ней говорим. Чем больше наговорим, тем больше реальности. И получается вот что: «Муаммар Каддафи – кровавый тиран», «Непобедимая армия США освободила Европу от Гитлера», «демократический Израиль», «старая, добрая Англия». И так далее. Мне же конструктивизм напоминает толстую, неопрятную торговку на базаре, которая ором пытается втюрить вам свою подгнившую картошку. Пока не заткнёшь её бесстыжее хайло.
Есть ещё книжка Германа Гессе – «Игра в бисер». И хоть эта книжка и является библией конструктивизма, читать её конструктивисты как-то забывают.
И вот, наконец, сам образчик деятельности конструктивистов.
Новый путинизм: Национализм вперемешку с консервативным христианством ("The Washington Post")
Две последних истории создают для нас показательный – а для кого-то и тревожный – взгляд на рождающуюся государственную идеологию российского президента Владимира Путина. Новый путинизм, как возможно назовут ее, похоже будет смесью двух старых русских идей: национализма, временами с явным антизападным привкусом, и консервативный вариант православного христианства. Обе истории рисуют эту прокремлевскую идеологию как ответ на зарождающееся инакомыслие и, если смотреть шире, как попытку заполнить идеологический вакуум, который все еще остался после развала Советского Союза два десятилетия назад.
Чарлз Кловер из «The Financial Times» описывает зарождение новой идеологии в обычно оживленном Санкт-Петербурге, «который долгое время рассматривался как окно свободы, прорубленное на Запад» но теперь «он становится экспериментальной площадкой для новой волны наступления консервативной Православной церкви и прокремлевского патриотизма, который охватил большинство российского чиновничества». Кловер упоминает о последних фактах цензуры по отношению к текстам русских классиков Владимира Набокова и Сергея Рахманинова, а также о новом законе, который запрещает «визги» и «топот» по ночам, как возможные проявления протеста.
В течение своих предыдущих 12 лет правления Путин соблюдал баланс между либералами и консерваторами в рядах элиты, подпитывая каждую из групп в надежде на то, что они могут сыграть друг против друга. Сегодня же этот баланс, похоже, отброшен в сторону после того, как либералы покинули его, когда в декабре протесты вылились на улицы, а высокопоставленные фигуры – такие как министр финансов, присоединились к протестующим.
И тогда Кремль обратился к наиболее консервативным элементам общества. Преимущественно сельские, пожилые и менее образованные, они лучше соответствуют путинской националистической и даже несколько параноидальной риторике о защите православной веры от богохульников а народа от иностранных заговоров.
В Москве Клэр Бигг с Радио Свободная Европа обнаруживает приметы того, что Кремль пытается институализировать новую вспышку национализма: созданием совершенно нового правительственного органа, призванного «пропагандировать патриотизм» и защищать «духовно-нравственные основы российского общества». И здесь сложно не упомянуть о печально известном цензурном органе Ирана «Министерстве Культуры и исламской ориентации», хотя российская Дирекция социальных проектов и заботится больше о том, чтобы культивировать дружественные общественные настроения, нежели блокировать или запрещать какие-либо из них.
Бигг и аналитики, с которыми она говорит, живописуют это агентство как результат путинской «усиливающейся враждебности» по отношению к иностранным организациям, и даже сравнивают его с советским отделом пропаганды. Но более точной связью с советскими временами можно назвать национальную гордость, которую многие русские ощущали, когда их страна была на вершине своей мощи. И как бы то ни было эта инициатива задевает в сердцах многих россиян ностальгическую струну тоски по потерянному мировому могуществу страны.
Его защитники говорят, что новое агентство могло бы оказаться полезным в как в деле заполнения идеологического вакуума, оставшегося после распада СССР, так и в процессе обновления патриотизма, который до сих пор зиждется на роли Советского Союза во Второй Мировой войне.
Поиск России своей идеологии – это серьезная задача для многонаселенной и этнически разнообразной страны. И если отбросить пропагандистские и антилиберальные обертоны этой кампании в сторону, то может создаться впечатление, что она достигает этой цели. Однако национализм – это мощная сила, и в России он имеет довольно запутанную историю. Как и предупреждал в феврале Игорь Торбаков из EurasiaNet, когда Путин начинал свою идеологическую кампанию, русский национализм временами приобретает этническую окраску. Около 80% населения страны являются русскими, но учитывая рождаемость, находящуюся ниже уровня воспроизводства, и старение населения, российская экономика очень сильно зависит от иммиграции национальных меньшинств. Повальное преследование трудовых мигрантов в России уже становится проблемой. «Путин ощущает грядущую катастрофу, и победу либеральных сил, которые пугают его судьбой Муаммара Каддафи», - рассказывает редактор одной ультраправой российской газеты корреспондентам «Financial Times». «И он пытается сопротивляться, восстанавливая баланс между различными идеологическими группами. И таким образом он поддерживает нас».
Макс Фишер. «The Washington Post».
Перевод Владимира Глинского, специально для MediaRupor.
Мой комментарий в MediaRupor.
Ау, Чарлз Кловер из «The Financial Times», Клэр Бигг с «Радио Свободная Европа», Макс Фишер из «The Washington Post» и прочие конструктивисты! Ау! Где вы там!? Вам, кажется, не терпится поговорить? Ау! Розги для толерантного разговора уже запарены. Ждём в гости. Ау! За слова свои отвечать надо. Креативно отвечать. А то разболтались, понимаешь ли.
